В палладиумах [Палладиум — оплот, щит, защита (лат.).] наших, Троицком монастыре, Нижнем Новгороде, Москве, разгуливало уже вместе с истиной
воображение писателя, опередившего меня временем, известностью и талантами своими.
Неточные совпадения
Мне всегда казалось, что он зародился в
воображении Достоевского и что в нем было что-то похожее на Федора Павловича Карамазова, ставшего гениальным
писателем.
Ломоносов, следуя, не замечая того, своему
воображению, исправившемуся беседою с древними
писателями, думал также, что может сообщить согражданам своим жар, душу его исполнявший.
Клеопатру Петровну просто мучила ревность: она всюду и везде видела Анну Ивановну, а прочего ничего почти и не слыхала; что касается до m-lle Прыхиной, то ее равнодушие должен я объяснить тоже взглядом ее на литературу: достойная девица эта, как мы знаем, была с чрезвычайно пылким и возвышенным
воображением; она полагала, что перу
писателя всего приличнее описывать какого-нибудь рыцаря, или, по крайней мере, хоть и штатского молодого человека, но едущего на коне, и с ним встречается его возлюбленная в платье амазонки и тоже на коне.
— Да, все
писатели пишут из
воображения, а он прямо с натуры…
Я, — а ведь я
писатель, следовательно, человек с
воображением и фантазией, — я не могу себе даже представить, как это возможно решиться: за десятки тысяч верст от родины, в городе, полном ненавидящими врагами, ежеминутно рискуя жизнью, — ведь вас повесят без всякого суда, если вы попадетесь, не так ли? — и вдруг разгуливать в мундире офицера, втесываться без разбора во всякие компании, вести самые рискованные разговоры!
Даже такие картины рисовались в его
воображении: сидит он, Василий Петрович, уже старый, седой учитель, у себя, в своей скромной квартире, и посещают его бывшие его ученики, и один из них — профессор такого-то университета, известный «у нас и в Европе», другой —
писатель, знаменитый романист, третий — общественный деятель, тоже известный.
В продолжение всего года дорога остается невозможной: весною — грязь, летом — кочки, ямы и ремонт, зимою — ухабы. Та быстрая езда, которая когда-то захватывала дух у Ф. Ф. Вигеля и позднее у И. А. Гончарова, теперь бывает мыслима только разве зимою в первопутку. Правда, и современные
писатели восхищаются быстротою сибирской езды, но это только потому, что неловко же, побывав в Сибири, не испытать быстрой езды, хотя бы только в
воображении…